Очередной грязный день в грязном городе
Вонючий тухлый труп пьянчуги в душной квартирке в Грейстоун Парке. Несколько пулевых в живот и финальное в голову. Мрачная ночь, сильный град. Я подъезжаю не первый, убираю револьвер, ведь полицейские мигалки, а затем и рожи обращают внимание на меня. Выходя, я подкуриваю сигарету… со второго раза. Табак мокрый, фильтр неприятно хлюпает на зубах, выплевываю. Труп разлагается, судмедэксперты на месте. Шлепание ботинок по паркету, жильцы домишки не спят этой ночью. Принимаю таблетки… шум мешает сосредоточиться, где мои таблетки? Черный пакет выносят из подъезда. Я стою рядом, ругаюсь с полицейским. Местный околоток никогда не справится с этим безумием. Им не познать всю слякоть, что творится внутри криминального мира Ривер-Гейт. Как спасатель может спасти утопающего если сам плавал лишь в бассейне? Таблетки залетают на мой язык, я проглатываю их без воды.
Мои глаза в утренней сере, я просыпаюсь в очередном зарыганом борделе. Первое, что я проверяю это пульс, затем наличие пистолета при себе. Мой револьвер тридцать восьмого калибра прыгает в кобуру, а затем на мой пояс, поверх спешно натянутых брюк. Пока искал свой кошелек, нащупал тело худенькой блондинки на своей койке. Спи милая, я тебя не потревожу. Я не тот урод, который возомнил из себя большого дядю. Знаю, что в Шелковой Рукавице дохрена уродов и маргиналов, которые любят измываться над девочками вроде тебя. Но я правда не такой, мне просто нужен человек с которым я могу поговорить.
Выходя с черного выхода я подкуриваю сигарету. Пачка все еще сырая, недовольно выкидывая ее, закидываюсь очередной порцией таблеток. Врач сказал мне не пропускать их прием, а то я стану тем, на кого я сам охочусь. Спешно вспоминая былые деньки, я с улыбкой на лице ощущаюсь в полицейской форме. Она была явно презентабельнее моего кожаного, снятого с какого-то бандита в перепалке плаща. Мой отец тоже был офицером, лейтенантом в том же Ривере где я и родился. Мне нравилась его идеология, он говорил, что чувствует себя рукой господа бога. Некоторые подумают, что он вспятил, но подобная профессия правда требует тронуться, чтобы успешнее работать.
Топая своими ботинками сорок шестого размера, я скольжу в переулок. Отнимаю у малолетки сигарету, спешно закуривая ее… со второго раза моя бензиновая зажигалка соглашается дать мне вдохнуть никотина в мои старые легкие. Я не так представлял себе службу в офицерском департаменте. Сам по себе человек трудолюбивый, но творческий. Все эти формальности меня вымораживают, а еще бесят сахарные пончики и сранный американо с местной заправки. Коллектив не из приятных. Меня отправили служить в престижный околоток где было дохрена пижонов и обычных сопливых мажоров. Я как типичный крысенок с улиц думал, что мне повезло.
Я срываюсь с мыслей, когда упираюсь в кирпичную стену. Сигарета… сигарета жеет губы… я курю бычок… пора бросать курить. Выходя из ликерной, новая табачная палочка опускается в мои шершавые, потресканные губы. Я долгое время думал, что я проебал свою жизнь. Первые мысли об этом у меня начались в юношестве. Никогда не был пай мальчиком, но в тоже время не давал себе раскисать. Мог ударить парнишку. Помню Джонни с соседнего класса, этот урод один раз увел мою девчонку по юношеству, я увел его нос на пятнадцать градусов. Я проебал жизнь из-за того, что стал упускать момент, когда я счастлив.
Жена записала к психологу… кстати о жене. Я закидываюсь еще одной таблеткой, прокашливаюсь. Кажется я заболел, пора менять подметки. Та еще неприятная сука. Поженился с ней в молодости, пока гормоны играли и стоял член. Служба в полиции, кризис среднего возраста и конечно же импотенция сказались на отношения с ней. Стала ходить налево, вела себя стервозно. Поймите меня как мужчину, которому все надоело, мне сложно было терпеть с ней. Наверное, вы нуарно думаете, что я ее прибил?
Захожу в свой офис. Так я называю свой излюбленный подвал в Брокстон-Сити, с протекающий крышей, где я пью и прослушиваю полицейскую частоту, иногда поебываю проституток. Жена ушла от меня десяток лет назад, забрав дочку, отсудив дом. Я рад, что мой мозг не был расшатан окончательно, но видимо тот привык принимать по морде. Также как принимает очередная танцовщица от меня по пятой точке. Да, я уже в стриптиз-клубе, трачу свои деньги. Работаю я в полиции на пол ставки, как люблю говорить незнакомцам.
Когда от меня ушла жена, сказать, что меня это пошатнуло - не сказать ничего. Наступило тяжелое время, да и еще отсутствие моей дочери сыграло со мной злую шутку. Мне не было с кем развлечься. В один момент, когда служба в полиции начерствела, лишь моя Мэгги давала мне хоть какую-то надежду в этом грязном, слякотном мире. Мамка не следила за ней от слова совсем, ей было наплевать и на мой дом, и на деньги, которые она отсудила и даже на мою дочь. Женская типичная хотелка, моя любимая женушка просто хотела отдавить мне яйца каблуком.
Представьте мою ярость, когда изрядно давно я зашел в очередной мотель после трудного рабочего дня. Налил себе виски, позвонил администратору и стал ждать жрицу любви. Романтичная обстановка, вонючий сигаретами мужик на хуево застеленной кровати, за окном медленно падает снег. В комнате не было света, она как пушинка зашла на порог. Ее таз четко делил ее на две привлекательные части, фигура заводила своим темным как шерсть пантеры цветом из-за отсутствие света. Приятный запах очаровал мой нос. Такой теплый, такой сладкий и такой до боли знакомый. Сердце забилось быстрее, я почувствовал как кровь бурлит в моих венах, мурашки на моей черствой коже. На пороге стояла моя Мэгги.
Мысли окутывают мою голову, прохожие таращатся на меня. Я в замешательстве, бью себя по голове ,пытаясь придти в себя. Закидываю очередную пилюлю в свой пересохший рот. Воспоминания переносят меня обратно. Полуночная тьма, местный сутенер того мотеля лежит без чувств, Мэгги в слезах. Она одета как блядь, приговаривает “папочка” и истошно рыдает. Я смываюсь с места преступления на моем кадиллаке.
С того момента меня мучает пустота внутри меня. Пустота снаружи и алчная, грязная слякоть из людей, которые превратили мою Мэгги в такую же нечастивую шлюху. Я уволился из полиции, психиатор дал показания моему лейтенанту по околотку. В деле напишут после, что пациент желал убить всех мусульман, грязных сутенеров, шаболд и неблагодарных наркоманок изменщиц. Мой знакомый пожалел меня. Он знал меня как хорошего и трудолюбивого работника, дело замяли, а меня поперли с полиции.
Я сижу на кресле на каком-то притоне, на коленях стоит очередной наркоман. Мой револьвер тридцать восьмого калибра уставился ему в лоб. Я подкуриваю сигарету… первый раз… второй раз… на третий раз мои легкие заполняются дымом. Люблю это занятие, люблю решать преступления по своему. Правосудие не имеет единого лица. Я нахожу в этом искупление, я чувствую, что не проебываю жизнь сидя в душном офисе, заполняя бумажки и ожидая своего прихода домой, где мне выебет мозг жена ,а потом в приступе подросткового максимализма пошлет дочь.
“Оставьте меня в живых! Я больше ее не трону” - кричит наркоман. Он рыдает, его штаны мокрые, лужа под ним свидетельствует о том что он обоссался. Сигарета озаряет своим слабым светом притон, я как будто чувствую его пот через дуло пистолета. Улыбаясь, я слушаю его нытье. Отныне я больше не Башар, не “Папочка”, не “Любимый”. Я “Детектив Мальборо”. В этом моя страсть.
Не одну шлюху с панели я не хотел бы выебать как себя. Мой психиатор о котором я упоминал раньше. Он говорил, что я слишком нарцистичен, страдаю приступами агрессии и имею симптомы пост травматического расстройства. Я не верю евреям, которые покупают дипломы в подворотнях. Таблетки правда помогают уснуть и лишь за это я благодарен ему. “Не убивайте меня, я запомню ваше имя… Я передам всем… Правда! Только не убивайте меня” - слышу я, слышу я и довольно начинаю гоготать. Спускаю курок, наркоман обделался, я ухожу - пистолет не заряжен.
Оформив через старых друзей свою личную небольшую конторку, я просто занимаюсь любимым делом. Я не ушел на пенсию и не ушел на покой, я поменял вид деятельности. Можно сказать, я был повышен. Работаю на себя, имею прилично выходных и в целом представляю из себя прекрасного борца с преступностью, особенно когда топлю свои переживания, свои эмоции в этом деле. Я профессионал. Не смотря на то, что дорогой мне человек часто называл меня импотентом, вам лучше не знать как моя шишка дымится, когда очередной уебок в слезах и с пивной бутылкой в заднем проходе уезжает в полицейский околоток, пока я смотрю на это все с высоты пятиэтажного дома. Мой член тверд как мой пистолет.
Дорогой дневник,
Башар Буш Младший,
01.11.1970,
“Мальборо”
